Картёжник - Страница 44

Стыдить такого — только зря язык мозолить, поэтому Казин сразу взялся за дело:

— Вот что, парень, — вежливо начал он, — заработал ты на мне неплохо, но я зла не держу. Давай так: говори, сколько ты хочешь за Землю и за Солнце? Цену свою говори. Но договор составим у нотариуса, чтобы я уверен был в отношении тебя, что никакой новой подлянки не будет.

— Не согласен! — звякнул син. — Твоя мерзкая планета всё равно будет утилизирована!

— Слушай, — попытался урезонить Казин, — завязывай гоношиться. Я же не просить пришел, я тебе цену даю. Мало ты, что ли, нажился?

— Мало! — син был непреклонен. — Ты мне весь бизнес испортил. У меня всё было рассчитано. При правильной игре, хорошей рекламе и ставке полтора процента вся обитаемая Вселенная через два с половиной миллиона лет должна была перейти в мою собственность. А теперь, когда крупнейший из игроков столь стремительно разорился, популярность заведения начнет падать. Те полтора процента, что я получил вчера, не могут компенсировать моих потерь. Я непременно утилизирую твою планетёнку!

— Вот, значит, как? — зловеще пропел Казин. — Хорошо… просто отличненько. Ну тогда, не обессудь, кума, а больше потчевать нечем. Поглянь-ка сюда! — Казин вытащил из кармана газетный пакетик, развернул и продемонстрировал угольно-черный шарик микроколлапсара. — Узнаешь, что за штучка?

— Ты это вчера выиграл, — проговорил син.

— Сегодня.

— Уже вчера.

Казин бросил взгляд на часы и согласился:

— Хорошо, пусть вчера. А что это такое, ты знаешь?

— Метастабильный микроколлапсар, — син глядел неодобрительно. — Вещь дорогая, но даже за неё я твою Землю не уступлю. Мне этот коллапсар просто не нужен. Он очень опасен, а ты безответственно вертел его, когда шел по улице.

— Я его ещё не так вертеть буду. Я его так поверчу, что от тебя одна память останется.

— Это запрещено! — визгнул тиноцветный. — Я гражданин Галактики, меня нельзя подвергать насилию! К тому же, — мордашка сина просветлела, — ты всё равно не сможешь этого сделать. Я очень далеко от тебя, даже если ты взорвешь коллапсар, ты не сможешь причинить мне вреда, а только погибнешь сам.

— Вот ещё!… — фыркнул Казин. — Стану я на тебя, козявку зелёную, коллапсар тратить! Ты ещё вот сюда полюбуйся!

Виртуальный син повернулся и увидел включенную катапульту. Уж свое собственное оборудование син знал прекрасно и видел, что бандурина готова в любой миг катапультировать свой груз в единственно доступное ей место во Вселенной.

— Я вот думаю, — сказал Казин, — а если шарик раздухарить и, прежде чем он рванет, отправить этой штукой куда подальше? Как полагаешь, что получится?

— Меня там нет!… — страшным шепотом прокричал син.

— А мне плевать. Отошлю — и вся недолга!

— Но там — синоматка! Она погибнет!

— А там — моя Земля. И ты, подлюга, хочешь её погубить. Ну так что, меняешь Землю или мне твою синоматку в распыл пускать? Она ведь не гражданка, ей можно вред причинять.

— Нельзя! Это чужое имущество! Тебя оштрафуют! Очень сильно оштрафуют!

— Пусть штрафуют, — согласился Казин. — Заплáчу, но заплачý.

Син посинел от ужаса.

— Не надо… — забормотал он, — Это же синоматка, самое святое, самое главное, что есть на свете. У неё действительно нет гражданства, ей оно не нужно, она сама может гражданство выдавать… Но ведь никто и подумать не мог, чтобы причинить ей вред!

— А я подумал и решил её таким способом утилизировать, — цинично вставил Казин.

— Не смей думать!

— А ты, когда мою родную Землю утилизировать собрался, о чём думал?

— У меня форсмажорные обстоятельства! — завизжал синорылый. — И ты, и твоя планета подвергли меня небывалым оскорблениям!

— Да если бы я знал, кто ты такой, я бы тебя вообще в кашицу стер! — отпарировал Казин. — Тоже мне, мажор нашелся! Для форса выпей морса! У меня обстоятельства тоже фарсмажорные, а я фарса не устраиваю. Так что, посылать коллапсар твоей матке в подарок?

— Это шантаж! — сопротивлялся достопочтенный син.

— Конечно, шантаж. А с тобой иначе никак. Ну, решай, что станешь делать?

— Меняю… — прошептал син.

— Цену говори.

— На микроколлапсар меняю.

— Не пойдёт! — Казин язвительно рассмеялся. — Я тебя, сукина сина, насквозь вижу. В твои лапчонки такую вещь отдавать нельзя.

— В твоих оставлять тоже нельзя.

— О чём вы беседуете? — тихо спросила Жаклин Шамо, не понимавшая ни русского, ни синтайского.

— Выкуп ему предлагаю, — слегка покривив душой, пояснил Казин. — А он вот эту штуку требует. Только я не хочу её отдавать. Это бомба. Второй такой во всем свете нет и уже не будет. Я справки навёл: реликт это, со времен большого взрыва остался. Что там за взрывники работали — не знаю, но бомбы у них были что надо.

— Планетарная бомба? — приужахнулась начитанная в фантастике баронесса.

— Выше бери. Что ей планета? — Она пол-Галактики сметёт и не заметит.

— Тогда её нужно немедленно уничтожить, — выдала соломоново решение Жаклин Шамо.

— Эй, синорылый, — повернулся Казин к изображению, — слышишь, что умный человек говорит? Даю тебе за Землю любую звезду с планетами, а коллапсар уничтожим, чтобы его ни у кого не было. Ну, знаешь, когда кучи жгут, в них мины найденные и прочий хлам валят, чтобы не подорваться ненароком. Вот и мы так поступим. Пусть никому не достается. По рукам, что ли?

— Беру систему Бетельгейзе, — быстро сказал син. — Но договор вступит в силу только в момент взрыва коллапсара.